Дорога к новой жизни - Страница 71

Раньше местные племена все больше отбивались от набегов. Не только крысы и орки не прочь были пограбить. Вечно все были готовы к отражению атаки и только в промежутках землю пахали и рыбку ловили. Если зайти подальше в район оборотней, там еще местами рвы сохранились, и дома совсем по-другому построены, сплошные стены с бойницами. Очень большие проблемы раньше были — население уменьшалось. В последние годы перед приходом людей уже заметно стало. Здесь поселок погиб, там еще пару лет — и не удержаться. Даже обсуждали, не уходить ли на юг.

А собаки-оборотни в новых условиях прекрасно устроились. Они теперь ближайший и самый весомый союзник города. Четверть кадрового состава армии — оборотни, они имеют доступ ко всей технике и поставкам оружия. Все проходят через призыв — и мужчины, и женщины. Люди могут сачковать — собаки нет. Вот единственное, что никогда на сторону не уйдет через них — оружие. Прекрасно знают, чем это кончиться может. Зато у каждого дома есть частный ствол и не один, а еще несколько складов на всякий случай. Собаки вообще очень отрицательно относятся к продаже оружия оркам и гномам, но эльфы никого не спрашивают.

Голосовать им без надобности, в своем квартале сами себе власть, а общегородские улучшения вроде проводки электричества или постройки канализации, им положены как и всем. В их район людская полиция не лезет, все проблемы решаются, не вынося мусор наружу. Зато все человеческие пороки — это без собак не обойтись никак. Прямо на границе квартала есть несколько домов, где человеческие проститутки постоянно проживают.

Да много такого есть, все на грани закона, но никогда не заходя за грань. Когда орки с гномами продукцию продать хотят в городе, они налог платят в специальном подразделении вроде таможни. А собаки ездят по дальним районам и скупают все, что спросом пользуется, но на таможне не платят — считается, что все это они на собственных фермах производят, и с них берут только общегородские налоги. Ферм у оборотней-то на самом деле практически не осталось, несколько дальних поселков и все. Почти все оборотни в город перебрались, а землю людям в аренду сдают. Сдавать — сдают, а продавать ни в коем разе. Все документы правильно оформлены и заверены в городском совете.

Об этом знает даже ребенок, но люди предпочитают, чтобы возле них поменьше крутилось разных неприятных типов. Пусть лучше в специальный район идут. Кстати, там никогда не грабят и не убивают. Есть специальная команда, которая позволяющих себе лишнее отлавливает моментально. Иногда людям в полицию сдают, иногда сами разбираються, на глазах у посетителей квартала. И никогда никаких свидетелей не бывает.

Стоп! Ты вывеску видел?

— Какую еще вывеску? — удивленно спросил Следак. — Ты что, незаметно от меня научился читать здешние письмена?

— Рисунок там был, — поворачивая назад и разглядывая стены, отвечаю. — Рысь странного цвета и колба стеклянная со змеей.

— Вот эта, что ли? — показывая на щит над дверью, спросил Следак. — Колба, — он издевательски хмыкнул. — Больше на рюмку похожа, а пиявка пьяная.

— Она! — обрадовался я. — Сейчас нанесем визит.

— В больницу уже не идем? — обреченно спросил Следак.

— Ничего, как с собаками общаться так я должен, других желающих не наблюдается. Немного подождут. Интересно теперь побеседовать с рысями. Очень они до сих пор старательно прятались.

Дверь мелодично звякнула, предупреждая о посетителях. Специально для этого к ней был сверху приделан металлический язычок. Открываешь, он цепляет маленький колокольчик и бац — появляется услужливый хозяин. Ну, это в теории. Вместо радостно встречающего, обнаружилась типичная аптека. Собственно надо было догадаться сразу, по рисунку, но я оказался недостаточно умным. Продавец, мельком взглянув на нас, продолжил выслушивать объяснения от пожилой плохо одетой женщины.

Большое помещение, увешанное крайне неаппетитными плакатами с разрезами человека. На одних были изображены связки кишок ярко красного цвета, на других ненормально большого размера челюсть с какими-то подозрительными большими клыками и, как венец всему, плакат с радостно улыбающимися при виде шприца детьми. Не иначе как там внутри героин. Следак с видом знатока приступил к изучению особенно отвратительной картины желудочного тракта, причмокивая от удовольствия. Выйдет он отсюда не иначе как с дипломом. Таких картинок он сам запросто много нарисует и точно укажет, где проходят вены и разные прочие нервы. Большой знаток на тему — куда ткнуть пленного, чтобы без внешних следов очень сильно болело.

Женщина, наконец, закончила свои переговоры, получила пузырек из одного из множества ящичков за спиной у продавца и, расплатившись, удалилась. Последние минут пять я внимательно разглядывал этого самого мужчинку-продавца. Не гном, сто процентов, но тоже метр с кепкой и сколько не пытался разглядеть вторую тень — не увидел. Вернее было что-то, но больше всего это напоминало Вожака, совершенно без формы. Что-то есть, а не ухватить. Очень странно, обычно я без проблем вижу, с кем имею дело. Это ведь не глазами смотришь, это скорее внутренняя сущность проявляется.

— Вы что-то хотели? — вежливо спросил продавец, которого, судя по табличке, нацепленной спереди, звали Аплатон. Специально для меня старался, аглицкими буквами нарисовано, а не местными закорючками.

— Мне бы хотелось задать вопрос, — поясняю, чувствуя, как сзади подошел Следак. Можно даже не оборачиваться для проверки, он уставился на продавца, сделав суровую морду. В его понимании. Обычно люди не пугались, а принимали его в этом виде за мыслителя, глубоко задумавшегося, где находится ближайший туалет. Совсем другое дело, когда он не пытается что-то изображать. Когда Следак в ярости — лучше с ним не сталкиваться